Иранская муллократия в очередной раз отличилась. В Тегеране проходит «неделя Низами Гянджеви». И, как уже рассказывал Minval, выступая на церемонии ее открытия, официальный представитель МИД Ирана Насер Канаани без тени смущения заявил, что, оказывается, Гянджа была «иранским городом», Низами — «иранским поэтом из персидской знати» и творил под влиянием Ирана. И как это понимать?
Да, Низами Гянджеви творил на персидском языке. Но дает ли это право записывать его в «персидские поэты», а тем более считать Гянджу «иранским городом»? Можно поинтересоваться у агаи Насера Канаани, читал ли он…ну хотя бы «Семь красавиц» Низами и помнит ли такие строчки великого Низами: «Моего тюркства в этой Абиссинии не покупают, поэтому не едят мою вкусную довгу». Или уточнить, надо ли считать Иран частью Ирака или Саудовской Аравии, если его сограждане творят молитвы на арабском языке.
И самое главное, зачем? Иран — Страна Фирдоуси, Саади, Хафиза, с собственной богатейшей литературой…По какой такой причине в Иране пытаются «прихватизировать» Низами Гянджеви? Да и не только Низами Гянджеви — «персидскими» именуют азербайджанские ковры, миниатюру, ювелирные украшения. Зачем?
Ответ, по совести говоря, в словах самого Насера Канаани. В Тегеране не просто в очередной раз попытались объявить Низами Гянджеви «персидским поэтом». Здесь ещё и объявляют Гянджу «иранским городом». А это уже явная «реинкарнация» попыток представить Азербайджанскую Республику как часть «исторического Ирана», по какому-то недоразумению оказавшуюся вне тегеранского контроля. И тем более примечательно, что озвучивать «установки» поручено именно официальному представителю МИДа. Который по определению не имеет права на частное мнение. И тут уже не получится не спросить: надо ли так понимать, что Иран открыто предъявляет претензии на Гянджу?
Это, напомним, та самая Гянджа, по которой наносили ракетные удары армянские агрессоры во время 44-дневной войны. А ракеты, скорее всего, были доставлены российскими транспортными самолётами через воздушное пространство Ирана. У того военного преступления (а намеренные удары по мирным гражданам априори военное преступление) был вполне «читаемый» военный смысл: не только спровоцировать панику во втором по величине городе Азербайджана, но и разорвать важный для НАТО воздушный коридор, проходивший через Гянджу далее на Афганистан. Сегодня войска НАТО Афганистан покинули, но ядерные приготовления самого Ирана вызывают растущее беспокойство на Западе. После чего предположить, что Иран решил действовать «на упреждение».
А еще — та самая Гянджа, где Иран летом 2028 года уже пытался инспирировать радикально-религиозный мятеж, с покушением на главу городской исполнительной власти и убийством двоих офицеров полиции.
И тем более не стоит забывать: в Иране, судя по всему, не просто готовы предъявить претензии на отдельные города и регионы Азербайджана. Здесь вообще не в силах примириться с азербайджанской государственностью и считают частью Ирана не только Южный, но и независимый Северный Азербайджан. И если в то время, пока Армения оккупировала 20% территории Азербайджана, с Баку в Тегеране еще могли говорить этаким снисходительным тоном, то сегодня, после победы в 44-дневной войне, акценты во всех смыслах сместились И в Тегеране не только нервно напоминают о «потерянных землях», но и устраивают, к примеру, «учения» вблизи азербайджанских территорий, очищенных от армянской оккупации. Так что вряд ли заявление Канаани — это исключительно литературоведческий спор. И ответ на него тоже должен быть не в стиле научного спора.
И даже если у иранской муллократии такое не укладывается в голове, смеем заверить: для адекватного ответа у Азербайджана есть и право, и возможности.
Нурани, обозреватель
Minval.az
