С момента начала войны в Украине геополитическая и внутриполитическая жизнь России стала развиваться быстрыми темпами. Причем ситуация практически меняется каждый день. О том, как развивается ситуация в России и вокруг нее рассказал в интервью Minval.az политтехнолог Константин Калачев.
– В России заговорили о новой мобилизации, чего так не желают широкие слои населения, что, впрочем, понятно. Как вы считаете, будет ли очередная мобилизация в России?
– Мобилизация — это такая страшилка, применяемая с самого начала конфликта. Я не ожидаю мобилизацию. Достаточно двух причин: это не столько вопрос непопулярности мобилизации, сколько технического обеспечения. Для того, чтобы провести всеобщую мобилизацию нужно быть готовыми этих людей обучить, экипировать, вооружить. Я думаю, что такой возможности сегодня нет. В этом нет также такой необходимости.
Число тех, кто уже записался на фронт, вполне достаточно. Мы живем не в средневековье, когда все решала численность армии. Современные войны требуют не количества, а качества. Поэтому я полагаю, что тема мобилизации подогревается искусственно, это один из способов раскачать ситуацию в России. Но поскольку во всеобщую мобилизацию в России не верят, то инструмент этот не работает.
– Как бы вы оценили главные итоги встречи президентов Турции и России. Насколько стороны смогли договориться по ключевым вопросам?
– В России эту тему преувеличивают, поскольку для российской публики главное – это то, что Россия не находится в полной изоляции, и президент России остается востребованной и влиятельной фигурой на международной арене. Я бы результаты встречи не переоценивал. Начну с того, что еще в начале июля я прогнозировал, что встреча пройдет не в Турции, а в России, и мой прогноз подтвердился.
Это принципиально важно для Владимира Путина – кто, к кому приехал. И если приехали к нему, то для него это более выигрышная позиция, с точки зрения восприятия внутренней аудиторией: султан приехал к царю, а не царь к султану». То есть тут Эрдоган у Путина что-то просит, а не Путин – у Эрдогана. Происходящее нужно рассматривать еще и с призмы предстоящих выборов, поддержания рейтинга Путина, поскольку под рейтингом президента живет вся российская политическая система.
По поводу итогов. Чем больше сейчас хорошего говорит Реджеп Тайип Эрдоган, тем больше сомнений в том, что встреча действительно была эффективной с точки зрения «зерновой сделки». Сама миротворческая роль Эрдогана и выход его на переговоры по украинскому кризису – под вопросом.
И то, и другое разочаровывает, я бы это процитировал словами Троцкого: «Движение – все, конечная цель – ничто». Есть общение, есть встреча – нет результатов. Их нет, потому что те пять пунктов, которые выдвигает Россия в качестве условий, Западом не приняты, и приняты не будут. Путин по-прежнему рассчитывает на то, что прогнутся под него, либо кто кого перетерпит.
Успехом считается поставка зерна при помощи Катара шести африканским странам, но это не совсем то, о чем должна была идти речь. Что же касается войны, то о ней сообщил и сам Эрдоган, что «конца-края этой войне нет».
Очень много говорилось о торговых отношениях Турции и России, есть прогресс определенный. Посмотрим, что будет со вторым реактором АЭС, что будет с газовым хабом, потому что он предполагает продажу третьим странам. Однако в этот хаб будет поступать также газ из других стран. В целом, российско-турецкие отношения переживают подъем и здесь есть о чем поговорить. Хотя, насколько я помню, поставки российского газа в Турцию сокращаются, а вот что касается главных тем «зерновой сделки» и переговоров по Украине, то тут полный провал.
– Ряд экспертов и даже лидеры некоторых стран считают, что позиции России на постсоветском пространстве слабеют и будут слабеть дальше. Кроме того, нужно отметить, что параллельно растет роль других геополитических игроков в регионе. Как вы оцениваете роль России на постсоветском пространстве?
– Ситуация неоднозначная. Есть те государства, которые продолжают идти в фарватере России и становятся выгодополучателями от той ситуации, в которую попала Россия. Например, Кыргызстан идет в фарватере российской политики, и получает экономические преференции от нынешней ситуации. Не так однозначна ситуация в отношениях с Казахстаном, который пытается быть буфером в экономических отношениях с Россией и с другими странами. А с другой стороны, курс казахстанской валюты сильно зависит от российского рубля, многое в их экономике зависит от торгово-экономических отношений с Россией. Более того, часть казахстанского общества рассматривает Россию как гипотетическую угрозу для будущего своей страны.
Все страны постсоветского пространства пытаются извлечь экономические выгоды от сложившейся ситуации, с одной стороны. С другой стороны, влияние России слабеет и очевидно, что вакуум пытаются восполнить другие страны. К примеру, Турция сейчас активно продвигает свои интересы в странах Центральной Азии и Южного Кавказа. Кроме того, на Южном Кавказе ЕС и США также активны. Эта активность других игроков производна от ситуации, с которой столкнулась Россия. К примеру, у нас нет дипломатических отношений с Грузией, но торгово-экономические отношения между странами растут. Армения получает выгоды от российских рэлокантов, и таким образом у них растет ВВП. Азербайджан использует ситуацию в своих интересах. То оживление, которое происходит на постсоветском пространстве, зависит от той ситуации, которая сложилась вокруг России и вызвана угрозами и рисками.
– Какими интересами пользуется Азербайджан?
– Интерес Азербайджана очевиден. Например, претензии Армении по теме РМК, а также замена главы РМК в Карабахе — это обратная сторона медали, где находятся интересы Баку. Неурегулированность азербайджано-армянских отношений влияет на роль РФ на Южном Кавказе. Что будет, когда Карабах окажется под полным контролем Азербайджана? Что будет, когда Азербайджан и Армения заключат мирный договор? Наличие же замороженного конфликта позволяет влиять на обе его стороны. Есть конфликт — есть роль РФ. Нет конфликта – в чем тогда посредническая и миротворческая роль РФ? Намедни давал комментарий армянскому СМИ, заявил им, что не стоит жить в иллюзиях, что в самый последний момент Россия якобы поможет им отстоять Карабах. Азербайджан своего добьется чуть раньше или чуть позже. Проще всего теперь всё валить на Пашиняна. Но экономику и армию развалили до него.
Азербайджан нисколько не потерял от того, что Россия увязла в Украине, даже приобрел, по моему мнению. С другой стороны, есть взаимозависимость, есть экономические взаимоотношения, которые также выросли за этот период. Есть определенная конкуренция за углеводородные рынки. Кроме того, в России также замечают отношения Турции и Азербайджана и как растет роль Анкары в регионе Южного Кавказа. Понятно, что Россия сейчас настолько вовлечена в украинский кризис, что все остальное оказывается на периферии внимания. Кто-то этим пользуется, и попрекать этим было бы странно.
– Насколько российская экономика выдерживает санкции?
– Надо рассматривать все в сравнении и на перспективу. Если сравнивать с прогнозами, которые были, то да, Россия устояла. Да, рубль падает. С другой стороны, государство даже от этого получает выгоду. Хотя санкции имеют накопительный характер. В целом, экономика выстояла, но вопрос не в том, что происходит здесь и сейчас, вопрос образа будущего.
Пусть даже российская экономика восстанавливается, но что мы будем иметь в среднесрочной и долгосрочной перспективе? Если отношения с Западом не будут восстановлены, что мы будем иметь, если не будет выхода к премиальным рынкам? Что мы будем иметь, если тот же самый Китай не готов быть зависим от России в поставках и проводит политику диверсификации?
С точки зрения сегодняшнего дня, все выглядит неплохо. Но в перспективе 3-5 лет, я думаю, ситуация может резко ухудшиться, что чревато социальным кризисом. Но этого не будет до президентских выборов. «Подушка безопасности» до президентских выборов есть, а вот как пойдет следующий президентский срок – это вопрос. Образ будущего — это самая главная проблема для России сегодня.
Ниджат Гаджиев
