Саммит по мирным переговорам в Джидде стал самым главным событием в деле решения конфликта между Россией и Украиной. Однако и Киев, и Москва не особо любят говорить на эту тему, и у каждой стороны на это есть свои причины. В Москве не любят говорить, потому что ее не усадили за стол переговоров, а Киев не любит распространяться на эту тему, потому что коллективное вмешательство рушит его планы.
О том, как в Москве относятся к переговорным процессам, что произошло в Джидде, об изменении позиции Пекина и геополитической обстановке в Африке в интервью Minval.az рассказал российский политолог Григорий Трофимчук.
– В эти выходные в Джидде состоялся больший Саммит по мирным переговорам в Украине. Россия не была приглашена. Как вы оцениваете работу Саммита? Как на него отреагировали в Москве?
– Совещание в Джидде по украинскому вопросу выглядело как абсолютно новый переговорный формат, изначально не предусматривающий участие РФ. Для самой РФ это событие нерадостное. К тому же, выбор места для проведения мероприятия, Саудовская Аравия (не США, к примеру), заранее выбил информационные карты из рук российских СМИ, так как эта страна является очень важным для Москвы, по ряду причин, адресом. Именно поэтому РФ не озвучила жёсткую критику по поводу совещания в адрес организаторов, а постаралась преподнести этот Саммит как очередную аналогичную мирную инициативу, как то выразились представители МИДа РФ.
Проще говоря, Россию пытаются заранее вывести из системы будущего миропорядка, это абсолютно ясно. Для Москвы было бы намного легче перенести очередной антироссийский Саммит, чем безроссийский. К тому же, совещание это носило кулуарный характер, и по определению не предполагало никаких итоговых резолюций. Джидда – не столица Эр-Рияд, что также подчёркивало неофициальность. Поэтому глупо говорить о том, как это делают некоторые российские наблюдатели, что в Джидде не смогли договориться. Смогли. Уже хотя бы потому, что съехались туда без России, понимая, о чём речь. В самой Джидде тоже, видимо, было не всё так просто, однако вектор, курс, знак вполне очевидны.
– Саммит прошел в закрытом формате и нет никакого итогового заявления. Тем не менее стороны заявили о том, что переговоры будут продолжены в Индии в ходе Саммита G20. Каких итогов от переговорного процесса ожидают в Москве?
– Да, я уже подчеркнул закрытый характер совещания – многостороннего совета, по большому счёту, чтобы понимать, как и с кем им двигаться дальше. Никаких бумаг здесь согласовывать не надо. При этом перенос атмосферы состоявшихся закулисных разговоров на другие, уже официальные площадки достаточно опасен для РФ. Тем более в этом смысле проблематична Индия, которая намного ближе к коллективному Западу, по взглядам на РФ, чем Китай.
В Москве уже ничего ни от кого не ожидают, а просто ждут дальнейшего развития событий, рассчитывая на хоть какую-то оттяжку, при этом демонстрируя миру оптимизм. Но внешний мир – это не внутренняя российская аудитория, поэтому оптимистичная подача происходящего на нее не действует. Нет никаких гарантий, что совещание в Джидде не станет началом процесса по реформированию ООН или созданию нового органа международной безопасности на условиях тех стран, которые лояльны «Джидде», духу этого старта.
– Мы видим также, что США не передают Украине ряд вооружений, которые требуют в Киеве. С чем это связано? Так, в Вашингтоне навязывают Киеву переговоры и приостановку военных действий.
– Я уже отметил, что передача Киеву вооружений – это особая тонкая взвесь со стороны США, которые в техническом отношении двигаются наощупь. И это не вопрос денег, финансирования. С одной стороны, Вашингтон пока ещё не решил для себя, как ему быть с новым постсоветским развалом, куда и как его направить, с другой стороны, в США разделяют такие понятия, как «победа Украины» и «поражение РФ».
Второй пункт для Америки явно в приоритете, и одно не вытекает автоматически из другого. Поставками своего оружия западное сообщество элементарно истощает Россию, одновременно усиленно думая, выигрывая время для себя. Но в целом Украина, в отличие от мнения многих российских экспертов, показывает нужный уровень отдачи, и это надо признать, у США ещё никогда не было такого рода партнёров. При этом надо отметить и смену психологии у самого Киева: он теперь действительно может уже где-то требовать, а не просто просить.
– Сейчас мы видим активизацию России и пророссийских сил в Африке. Как вы видите в целом эту ситуацию? Москва давит таким образом на ЕС и, в частности на Париж?
— Это новое поле деятельности, которое возникло по той причине, что на каком-то этапе Запад от Африки отвлёкся. А с другой стороны, да, это новая возможность для усиления позиций, давления, если хотите. Это всего лишь единая цепь событий, которую мало кто видит, хотя она лежит у всех на виду. Из Крыма вытек Донбасс, из Донбасса вытекла Сирия, из Сирии в целом Украина, теперь Африка.
С другой стороны, тот же Париж – это слабое звено, с вечно колеблющимся, рефлексирующим, непрестанно «звонившим» Макроном. Не мог понять для себя проблем, увидеть их, распознать на всех предыдущих этапах – ну, значит, ловите теперь новые уровни и расклады. Кстати, так называемый Нормандский формат, с участием Парижа и Берлина, призванный «жёстко» и «строго» наблюдать за реализацией договорённостей Минск-1 и Минск-2, всегда выглядел смешно. Ну вот вам теперь – и жаркая Африка.
– В последнее время все чаще говорят о «глобальном юге». Как «глобальный юг» будет участвовать в новой системе международных отношений?
– О «глобальном Юге» много говорят, но он не собирается воевать ни с каким Севером, а также – с Востоком и, главное, – с самим Западом. А в новой системе международных отношений он, судя по всему, будет участвовать равно в той степени, в какой включится в дух «Джидды». Завтрашний день Югу, если он такой отважный, придётся завоёвывать во всех смыслах, но у него на это нет ни нужных сил, не нужных ресурсов, ни даже нужного желания.
«Глобальный Юг» — это пока такая же фигура речи, как «многополярный мир». Америке и её ближайшим партнёрам пока что прямой военный вызов не бросил никто: ни Китай, ни Индия, ни Бразилия, ни ЮАР, ни даже самый южный юг – Антарктида. И пока этого нет, можно придумывать любые словесные конструкции.
– Как в России расценили участие и позицию Китая в Саммите в Джидде?
– В целом участие Китая не вызвало положительных эмоций. От него явно ждали неучастия. Поэтому само это участие, пусть даже формальное – знак. Да, и если смотреть в целом, то очарование Китаем как-то вдруг плавно перешло в очарование Африкой, где тот же Пекин уже много лет последовательно и усердно работает. С Китаем надо было как-то согласовывать этот курс, иначе Китай всерьёз напряжётся, но вслух об этом не скажет. Просто будет делать шаги, подобные участию в Саммите в Джидде. Сам Китай пока на распутье, но война с Западом явно не входила и не входит в его планы, и чем дальше, тем больше. Но прокитайские восторги на площадках российских СМИ, надо сказать, прошли ещё до африканского медийного вала РФ. С Китаем надо было начинать работу намного раньше, уделять особое внимание где-то с «нулевых-десятых» годов этого столетия, в том числе в плане партнёрских цен на экспорт российского сырья. Но Москве, участнице G8, тогда было совсем не до Китая. Китай это всё чувствует, фиксирует.
Ниджат Гаджиев
Minval.az
