Летом 2021 года талибы развернули крупное наступление, забирая под свой контроль все новые регионы Афганистана. Правительственная афганская армия развалилась буквально на глазах. 15 августа боевики «Талибана» полностью взяли под свой контроль столицу страны, 4-х миллионный Кабул.
С тех пор прошло ровно два года. Какие изменения произошли в Афганистане? Что представляет собой новый режим?
Больше всего за эти годы пострадала экономика. Дело в том, что три четверти бюджета страны во времена американской оккупации оплачивались десятками государств и международных организаций, в общей сложности в финансировании страны принимали участие около 100 международных правительственных и неправительственных субъектов. Это способствовало определенным переменам. За 20 лет американской оккупации ВВП Афганистана увеличился в четыре раза, впрочем, достигнув весьма скромной суммы 20 млрд долларов. Численность населения выросла почти в два раза. Хотя страна оставалась одной из беднейших в мире (большинство граждан жили приблизительно на два доллара в день), это можно было бы считать серьезным достижением.
После прихода к власти талибов помощь в таких масштабах прекратилась. К тому же, для Афганистана западные рынки оказались закрыты – ранее там охотно покупали шафран, ковры, каракуль и некоторые другие товары. Впрочем, согласно отчету Всемирного банка, в 2023 году Афганистан получил $760 млн финансовой помощи ООН в валюте (поступает и гуманитарная помощь из России). Отчеты Группы по аналитической поддержке и наблюдению за санкциями ООН свидетельствуют о том, что талибам удалось наладить минимальный порядок в экономике, обеспечив поступление налогов и таможенных сборов.
Тем не менее, общую ситуацию можно было назвать экономической катастрофой. Около 20 миллионов афганцев – половина населения находятся на грани голода. Массовая смертность от отсутствия продуктов питания не наблюдается, но люди едва выживают. В каком-то смысле гибель миллионов предотвратила отсталость страны – большинство ее населения – крестьяне, живущие полунатуральным хозяйством, поэтому еда у них есть. И все же в городах нередки сцены, когда старики продают старые вещи, чтобы купить себе немного еды. Впрочем, талибы стараются обеспечить самых бедных дешевым или даже бесплатным хлебом.
Теоретически «Талибан» мог бы получить международные инвестиции и технологии в огромном объеме, ведь Афганистан сказочно богат. Его природные запасы минералов, прежде всего, такого стратегически важного для современных технологий материала, как литий, предварительно оцениваются в триллионы долларов. Мощная экономика соседнего Китая остро нуждается в подобной подпитке. Турция и ОАЭ также проявляли большой интерес к Афганистану. Однако до сего дня никакие переговоры с талибами не привели к серьезным результатам. Более того, никто в мире не признал официально их государство.
Существует комплекс причин, из-за которых Афганистан остается нищей страной, две трети населения которой составляют крестьяне, пользующиеся примитивными орудиями труда.
Во-первых, талибы известны как сложные, крайне неудобные переговорщики и как люди, привыкшие решать спорные вопросы с помощью оружия. «Талибан» умудрился затеять вооруженные конфликты с Ираном и Пакистаном – двумя государствами, которые оказывали поддержку этому движению в период его борьбы за власть. С иранцами талибы вступили в бой из-за вод приграничной реки Гильменд, с пакистанцами – из-за спорных участков границы в районе так называемой «Линии Дюрранда». Конечно, приграничные споры порой случаются между разными государствами, но возникает вопрос: если «Талибан» так разговаривает с союзниками-пакистанцами, чего ожидать всем остальным? Психологически талибы не демонстрируют желания заключать международные сделки. Возможно, их устраивает существующее положение. В любом случае их режим до сих пор не признан никем в мире. Трудно рассчитывать на крупные инвестиции в подобных условиях.
Вторая, и быть может, наиболее серьезная проблема состоит в том, что Афганистан не обладает необходимой для развития экономики инфраструктурой – дорогами, транспортом, электростанциями. Это стало понятно еще в период правления проамериканского режима Ашрафа Гани, когда китайские компании попытались инвестировать в медные рудники. Они вынуждены были отказаться от своего проекта по указанной причине. И это при том, что у КНР имеется большой опыт инвестиций в проблемных регионах Азии и Африки!
И наконец, талибы не располагают возможностями для широкомасштабной модернизации инфраструктуры, причем не только по причине слабого финансирования. После их прихода к власти тысячи специалистов, инженеров, квалифицированных рабочих бежали из страны. Кто будет реализовывать теперь соответствующие планы? С другой стороны, в Афганистане продолжается гражданская война с ИГ-Хорасан – местным ответвлением Исламского государства. Боевики, численность которых может достигать 4-6 тыс, постоянно проводят атаки на военные объекты и на представителей религиозных меньшинств.
Доклад Группы по аналитической поддержке и наблюдению за санкциями ООН указывает на то, что главным препятствием на пути крупных инфраструктурных проектов остается именно ИГ, боевики которого запугивают бизнес. Проекты повисли в воздухе, причем талибы негласно просят у западных держав разведданные и помощь в борьбе с игиловцами.
Не добавляет уверенности международным дипломатам и инвесторам политическая ситуация внутри самого талибского государства. Оно расколото на сторонников эмира Хайбатуллы Ахундзада, которые расположились в городе Кандагар, и враждебные им группировки, включая влиятельную «Сеть Хаккани», которая заседает в Кабуле. Сираджуддин Хаккани, возглавивший эту структуру, располагает десятками тысяч боевиков и контролирует МВД Афганистана, таможню и ряд других направлений государственной деятельности. Талибское государство наполнено борьбой между этими силами, например, обе группировки имеют влияние в Центральном Банке.
Если добавить, что Сираджуддин Хаккани признан в США террористом, и его организация связана с Аль-Каидой, инструкторы которой тренируют его бойцов, то ситуация выглядит совсем мрачно с точки зрения возможности международных инвестиций и сотрудничества с талибами.
Любопытно так же и то, что «Сеть Хаккани» наряду с другими группировками курирует торговлю наркотиками, одним из крупнейших производителей которых в современном мире является Афганистан. В 13-м докладе Группы по аналитической поддержке и наблюдению за санкциями ООН сообщается, что талибы «добывают и экспортируют золото и лазурит в Бадахшане, используют криптовалютные активы Binance и P2P, в то же время важным источником теневого финансирования остается наркоторговля… Метамфетамин по объему производства обогнал героин, его курирует фракция Хаккани».
Говоря об Афганистане, международные СМИ обычно начинают с проблем женщин. Они действительно очень велики. Талибы запретили женское образование старше шестого класса, выгнали женщин из всех госструктур и неправительственных организаций, а также ввели строгий регламент их поведения и одежды. Все мирные протесты были подавлены с помощью насилия.
Посол России с Афганистане Дмитрий Жирнов описывает ситуацию следующими словами: «На улицах — строгий исламский дресс-код. Прежде всего он касается женщин. Выходить им можно только вместе с кем-то из родственников мужчин, хотя далеко не всегда это соблюдают. Под запретом яркие платья и платки, обувь на каблуках, украшения и косметика. Талибы так понимают афганские традиции. Женщин в Кабуле стало меньше. Кто смог — уехал за границу. Другие подались к родне в деревню, потому что жизнь в столице сильно подорожала. Остальные сидят дома, большинство без работы. Для девушек старшие классы школ и университеты второй год закрыты. Поэтому и молодежь стайками больше не видна. Вот где женщин много, так это у пекарен — вдов в потертой черной парандже. Рано утром они терпеливо сидят на асфальте в очереди за бесплатными лепешками.»
Следует заметить по этому поводу, что «афганские традиции» – широкое понятие. Талибы связаны не столько с традиционным образом жизни жителей Кабула, сколько с идеями исламистской ультраконсервативной школы деобанди, распространенной в Пакистане и Индии. Кроме того, основную массу рядовых членов движения составляют пуштунские крестьяне, а руководят ими богатые пуштунские семьи, так что пуштунские традиции могут так же в какой-то мере определять поведение талибов. Между тем пуштуны составляют лишь около 40 процентов населения, причем Кабул является городом, где доминируют другие народы – таджики и хазарейцы. Ничего подобного в их традициях нет, и режим талибов в социально-культурном плане им достаточно чужд.
Проблемы женщин усиливаются вовсе не потому, что талибы соответствующим образом восприняли афганские традиции, скорее, это отражает их собственное мировоззрение.
Интересно также, что, согласно ряду свидетельств, талибов устраивает фиксация международного сообщества на проблемах афганских женщин. Это позволяет в какой-то мере отвести внимание планеты от других существенных процессов, включая наркоторговлю и сотрудничество с Аль-Каидой. Правители Афганистана опасаются, что если бы внимание мира было нацелено на эти вещи, то на талибов оказывалось бы более мощное давление.
Современный Афганистан находится под военным контролем религиозной группировки, которая никогда не была избрана править страной, захватила власть с помощью насилия и ни в какой мере не отражает мировоззрение большинства афганцев. Что не менее важно – эти люди не демонстрируют сильной заинтересованности в развитии международных связей и в модернизации страны, а на любые протесты отвечают репрессиями. Это означает, что Афганистан может еще долго сохранять свой нынешний облик.
Михаил Шерешевский
Minval.az
